ПРИВИДЕНИЕ

ПРИВИДЕНИЕ.

           Старуха жила в одной комнате трехкомнатной коммунальной квартиры.
Дом был двухэтажный, построен до революции. Стены были толстенные, от этого было всегда тепло и уютно. Закрывшись у себя в комнате, она оказывалась полностью изолированной от мира. Ни какие звуки не беспокоили ее, а к едва слышному шуму транспорта за окном она привыкла, как привыкают к вещам, соседство с которыми неизбежно.
       В других двух комнатах жили такие же старухи, как она, но чуть моложе. Старуха была высокая, костлявая, с седыми и длинными космами. Глаза торчали большие, выпученные, словно ею владеет базедова болезнь. В свои восемьдесят лет она сама себя бодро обслуживала, целыми днями шаркая туда – сюда.
      В жизни ее беспокоили две вещи – две молодые девицы, каждая из которых была дочкой соответствующей соседской бабки и тараканы на кухне.
Все эти твари, так она про себя, их называла, были одинаково наглы. Тараканы уже никого не боялись, и даже днем шастали по столу, шурша и пощелкивая, неизвестно чем. Ночью она боялась входить в кухню, т.к. они плотным ковром устилали пол и столы. Необходимо было включить свет и подождать, когда они разбегутся, иначе можно было, наступив на них, поскользнуться и упасть.
Незамужние девицы были хуже тараканов. Они стучали дверями, топали как стадо коров, все время натыкались на нее со всего размаху, угрожая опрокинуть. Приходили девицы поздно. Сидели на кухне, курили, а иногда и пили, пряча бутылку под стол.
      Но все это можно было, в конце концов пережить, как шум транспорта за окном.
В общем, старуха считала свой быт вполне комфортным по сравнению с ее подружками, которые ютились в разных темных углах на топчанах и сундуках.
      Все главные неприятности у нее начались совершенно неожиданно.
Одна из девиц вышла замуж за красномордого мужика лет тридцати. “Красномордый”, такое имя высвечивалось у не в мозгу для этого мужика, сначала ей понравился вежливостью и обходительностью. Но в скором времени, почувствовав ее старческую беспомощность, как и тараканы, совсем обнаглел.
Он затеял делать перегородку в комнате своей тещи, для комфортного проживания со своей женой, в прошлом соседской девицей.
Вечерами, когда наступал всеобщий отдых, он затаскивал, вытаскивал, складывал, пилил, стучал и сверлил, совершенно не укладываясь в привычный быт старухи.
По субботам и воскресеньям он начинал работать с шести часов утра, а заканчивал поздно вечером, когда новоиспеченная жена начинала его ругать.
       Старуха понимала, что мужик не пьянствует, не дебоширит, а вьет свое гнездо, поэтому в очень вежливой форме попросила работать тише.
Красномордый понятливо мотнул головой, и на следующий день организовал себе рабочее место на площадке лестницы черного хода, которым ни кто не пользовался. Он поставил там стол, а вскоре купил наждак, на котором стал беспрерывно что-то точить. Бабки в доме быстро сообразили, что к чему, и скоро дом можно было считать образцовым по остроте ножей.
      Старуха также понимала, что красномордый имеет большой авторитет в доме, даже среди ее подруг, и его голыми руками не возьмешь. Однако деятельность его старуху раздражала большим шумом, к которому у нее была болезненная неприязнь.
Беда заключалась в том, что одна стена ее комнаты примыкала к черному ходу, который красномордый превратил в мастерскую.
      Однажды старуху осенила гениальная мысль – поменяться комнатами с другой бабкой, которая жила под ней. У той бабки шла постоянная война с соседями,
и настолько ее вымотала, что она была согласна поменять мир на шум.
Красномордый принял самое деятельное участие по перетаскиванию старушечьего скарба, и они втроем справили новоселье под бутылку, которую он же и купил, предвкушая самое мирное сосуществование в мире. Но мирного сосуществования не произошло. То ли по акустическим законам, то ли красномордый развил еще более бурную деятельность, то ли у старухи от возраста сдали нервы, но слышимость в новом старухином жилище стала для нее нестерпимой.
Красномордый был даже однажды несколько испуган, когда она неожиданно появилась у него за спиной, не слышимая из-за работы наждака, и трубным голосом произнесла: ”Прекратите!”. Вид ее был ужасен. Мутные выпученные блекло-голубые глаза смотрели на красномордого с такой ненавистью, что его пот прошиб. Он интуитивно заскочил в квартиру и заперся.
      В ближайшие дни в доме воцарила тишина.
Красномордый мотался по комнате, не зная чем себя занять, а кругом была разруха недоконченной работы. Теща и жена сочувствовали ему, считая, что: “ Это уж слишком”… Иными словами, что старуха сбрендила.
       В ближайшую субботу красномордый крепко выпил с друзьями, которые его обвинили в излишней деликатности. Накаченный спиртным и дружескими наставлениями о том, как надо вести себя с наглыми соседями, он пришел домой, и тут же принялся за работу, совершенно утратив всякую бдительность. Из-за шума наждака он не услышал, а просто почувствовал шкурой великую опасность. Оглянувшись, он чуть не упал в обморок. На него надвигалась старуха с лыжной палкой наперевес. Волосы ее висели патлами, халат распахнулся, открывая грязное белье и увядшую плоть.
Не видящие, вытаращенные глаза выцеливали точку приложения удара. Красномордый в панике бежал. Старуха сделала в дверь несколько победных ударов, и все затихло. Продолжительная тишина почему- то показалась красномордому тревожной. Ему казалось, что старуха затаилась за дверью.
Ведь он не расслышал ее шагов туда – в ее логово. Он поймал себя на мысли, что назвал ее комнату “логовом”, и что может это уже не старуха, а привидение.
      Он долго стоял под дверью, прислушиваясь, затаив дыхание. По ту сторону двери стояла какая- то жуткая тишина. Но оставшиеся винные пары в его голове и любопытство победили откуда- то взявшийся страх. Он отодвинул засов, и потихоньку стал открывать дверь, пытаясь через щель прояснить ситуацию.
Но дверь не поддавалась. “Ага– по думал он – старуха подперла палкой дверь”.
И еще он подумал – откуда у старухи появилось столько силы. Это ему тоже показалось подозрительным.
      Он быстро принял единственно правильное решение – пойти к соседям и через их дверь выйти на площадку лестницы черного входа, чтобы разблокировать дверь. На звонок отперла бабка, улыбаясь ему до ушей, в расчете на будущие привилегии по точке ножей. Он сказал, что заклинило дверь, не вдаваясь в подробности. Они вышли на площадку и остолбенели. Старуха сидела на его рабочем табурете, приставленном вплотную к двери, опершись подбородком на острие лыжной палки, которая вошла глубоко во внутрь, и по ней медленно струилась черная кровь, образовав небольшую лужицу под ногами.
      Все последующие события промелькнули, как в тумане, слившись в одно пятно, из которого выступали силуэты: милиционеров, врачей, следователя, соседей. Что самое неприятное было для красномордого, так это, как ему показалось,их укоризненный вид.
      Вся дальнейшая жизнь его не сложилась.
Он запил, развелся с женой. Бросил пить и снова женился, кажется удачно.
Но снова запил и теперь основательно, по неделе не вставая с постели после очередного запоя. Однажды, отлеживаясь и мучаясь кошмарными сновидениями, он вдруг почувствовал, что кто-то смотрит ему в спину пронзительно и угрожающе. Повернувшись, весь в поту от страха, он увидел старуху. Она стояла и молча укоризненно, очень строго смотрела на него. Он вскочил и с матом погнался за ней. Она перешла и села на телефонный столик. Он - за ней, и она растворилась в пространстве, вернее он растворился в ней, как в тумане.
      После этого случая красномордый бросил пить, и сейчас, по-моему, не пьет, но рассказывает друзьям, что ни какой старухи вообще не было, а было привидение.
Сейчас он твердо убежден, что, оказывается, вопреки утверждениям ученых, привидения существуют, и портят всю жизнь хорошим людям.

24.09.2003